В этот дом я попала случайно, но с умыслом. Так бывает, когда любопытство берет верх над здравым смыслом, и ты вдруг оказываешься там, где быть не должен. Всё равно что по доброй воле идти в армию - плохому научат, да еще и мозоли натрешь.
Так вот, дом. Так себе квартирка в районе улицы Воронина: съемная двушка на первом этаже, которую сообразили на двоих, длинный коридор и балкон ни к чёрту - всё равно пепельница стояла на кухонном столе. В большой комнате ненужный телевизор, неуютная холодная кровать и несколько книг из серии "что осталось". По-моему, "Тибетская книга мертвых" там тоже была. И Керуак - Бог бродяг и прочих битников-позеров XXI века.
Эта квартира отняла у меня френч-пресс - подарок на двадцатый день рождения, такой нужный и такой желанный. Один из квартиросъемщиков, впоследствии человек, сыгравший противоречивую роль в моей жизни, через балконное окно вытаскивал свои вещи, когда в квартиру въехали новые жильцы и на радостях поменяли замки. Все-таки пригодился балкончик.
А френч-пресс жалко, хотя мне на этот счёт было сказано: "Ты разбила мне сердце - я забыл твой френч". Неравноценный обмен, но всем, конечно же, насрать.
***
Вот еще один дом - тоже, кстати, на Воронина. Популярный райончик, хоть бросай свою Сташку и переезжай поближе к цивилизации.
Так вот, в этой квартирке (без балкона) живет молодая чета горячо мною любимых человеков. Скажу честно: обоих знаю сто лет, примерно половину этого времени они живут вместе. Еще четверть - женаты. У них маленькая кухня, на которой раньше курили просто, а потом в вытяжку, толстый кот и двое родственников, живущих на той же площади. Весело, короче. Зато у мадам есть канарейка мужского пола, официально названный Чупой, а неофициально - мелким пидаром. Я не знаю, как определять ориентацию у канареек, но предпочитаю верить ребятам. Все-таки они взрослые люди и уже работают фрилансерами.
Я в этом доме не спала, кстати, ни разу. Это своего рода исключение из всех моих правил. Зато жарила кабачки и пила мятный ликер - такого больше нигде со мной не случалось.
***
А есть дом, в который я приходила исключительно бухать. А еще иногда варить кофе (тогда еще в турке, френч-пресса не было. Пусть земля ему будет пухом), глазеть в окно на улицу Степанова, кормить черных домашних крыс и знакомиться со странным народом. Народ, кстати, там ошивался разный: обычно творческий (ИГТРК недалеко, если вы понимаете, о чем я), чаще просто пизданутый. И все бухали, конечно. Молодые были, не береглись: культурная программа "кино, вино и домино" для меня чаще всего заканчивалась общением с Белым Товарищем, Другом, Поддержкой и Опорой в те нелегкие времена безгастритной молодости. А в обители этого самого Друга, как сейчас помню, лежала книга Михаила Елизарова "Ногти". За полтора года дальше второй страницы я не продвинулась, некогда было - стакан всегда манящ, а вечер долог.
Из многоцветья тех вечеров на Ленина (да, дом этот на проспекте Ленина стоит) я отчетливо помню три. В один, значит, мы с владельцем квартиры пришли туда гостить (сдавал он ее как все нормальные люди): пока официальный хозяин сетовал на грязную посуду, я попыталась научить одного товарища клеить обои ровно, красиво, по-русски. Оттуда, кстати, слух о том, что я умею только обои клеить и мусор выносить. Неправда, я еще буквами слова пишу, и даже иногда получается. Второй памятный вечер закончился для меня жутким обещанием любви, встреч и переезда на эту самую квартиру. Будто мне для полного счастья не хватало именно такой жизни с черным крысами, грязной посудой и человеком, считавшим женщину бесплатным приложением к мужчине. Нет уж, дудки: сами принимайте своих ненормальных гостей и смотрите в окошко на улицу Степанова. Третий же вечер закончился свалкой из троих (или четверых?) друзей на кровати, жуткой пьянкой с коробочной Изабеллой и кагором и моей внезапно проснувшейся любовью к маленькой эмалированной кастрюльке. С ней я всю ночь изменяла Белому Товарищу. Он обиделся, но виду не подал.
С тех пор, кстати, я регулярно лечу желудок (а Минздрав предупреждал!), ненавижу Изабеллу и чебупелли из микроволновки.
***
На самом деле, с ивановскими домами в моей жизни не всё так плохо. Взять хотя бы тот, что на улице Союзной: просторная прихожая, три комнаты, два балкона, самая чудесная на свете собака и великолепная хозяйка. Настолько гостеприимная, что начинает рычать, когда пытаешься самостоятельно убрать за собой тарелку. В этот дом я прихожу, когда хочется просто поболтать обо всем или ни о чём, пожаловаться на жизнь, скоротать холодный вечер... А еще там можно устраивать большие праздники на 10+ человек. Обычно в таких случаях хозяйка готовит огромную пиццу (прямо как в песне). Или две огромные пиццы. С разными начинками. С грибочками особенно хороша, ммм!
***
Обычно у всех домов, в которые я попадаю по воле судьбы или случая, разные хозяева. У одних всегда можно выпить чаю, у других - вписаться в любое время года и суток, у третьих устроить праздник большой или не очень. Но однажды случилось так, что я побывала в трех разных домах, но с одним человеком, который сам себе дом. Поэтому ненадолго задерживается где-то еще: крышу над головой можно менять как рубашки - было бы желание и силы на переезд. Проще жить, если у тебя два чемодана вещей и абсолютное отсутствие в мозгу опции "постоянство".
Я, например, не отличаюсь от многих людей: переезд для меня сродни цунами, ядерной войне и метели в июне вместе взятым. За 3 года моих личных великих переселений набралось аж 4 штуки, грядет еще одно - глобальное. И каждый раз, открывая новую дверь новым ключом и уживаясь с новыми соседями, понимаю все многообразие жизни с людьми. Это и весело, и грустно одновременно. Весело, потому что притягивает новизна, а грустно - потому что это лишь эпизоды в жизни, которые через лет 20 точно станут незначительными. Забудутся даже цветочки на обоях, тараканы в чае и вечно текущий бачок туалета.
Район остановки Станционная, ул. Дзержинского
Это была крошечная малосемейка на двоих (почему-то многие снимают жилье вдвоем, даже если там одна комната и живущие в ней люди пытаются строить личную жизнь. Аренда и съем квартиры - дело всегда затратное, как машина. Удобно, конечно, но материальной отдачи никакой. Еще и страшные деньги жрет). Саша бегал в парке Степанова на вечерам, потом гулял со своими девочками-студентками там же. К. не бегал: он степенно ходил в магазин за блоками Винстона, Бонда, Ротманса или Явы - смотря как обстояли его финансовые дела.
Мы часто сидели на кухне, смотрели в окно на засохшее дерево, курили в открытую форточку. Я приходила, когда солнце красило небо в розовый, уходила вместе с приближающейся полночью. Мы никогда не включали свет: было что-то особенное в постепенно сгущающейся по углам темноте, лучах дворовых фонарей, освещающих низкий потолок, мерцании дымящихся сигарет. С К. прежде мы виделись один раз и полгода "дружили" в Интернете. Есть что-то странное в этих сетевых знакомствах, всегда ждешь подвоха. Однако здесь его не было: К. везде был не самым приятным во всех отношениях человеком. В нем сочеталась любовь к редкому антиквариату и тяга Моспиву по 36 рэ. Он умел рассказывать с талантом лучших ораторов древнего Рима, но безнадежно портил этот талант отборным матом и неприкрытой ненавистью к большей части этого мира. А еще он жил в разных странах и городах, поэтому не умел долго задерживаться на одном месте. Характер только усугублял такое положение дел: только К. большими трудами найдет подходящее место, обживет его, не успеет потерять ключи, как спешно собирает вещи. И никто не знает, где он появится снова, чтобы сидеть у окна, курить и рассказывать.
С малосемейкой на Дзержинского тоже не получилось долгой истории. Саша сказал, что больше не станет жить с К., счастливо уехал в свое Лежнево. А К. докурил последний блок и написал мне уже из Оренбургской области. Обещал вернуться в Иваново - все-таки ему этот город пришелся по душе.
Район остановки Велижская, ул. Благова
- Поселился с Мишаней. Тут квартиру надо отмывать недели две - жили какие-то питерские хиппи. Две комнаты, душевая кабинка на кухне, ты только представь! Буду я мыться, а Миша чай придет пить. Уже от одной мысли об этом хреново. В гости не зову. Потом позову. Когда все отмоем.
- Сосед Миша звезд с неба не хватает. Смотрит документалки какие-то, вечно пиво пьет по вечерам. Мне до работы пешком можно ходить, утром гуляю. Соседей напротив вообще не видно - то ли они скрываются от закона, то ли не существуют.
- Хозяйка приходила, не разрешила выбросить разваливающийся кухонный уголок и диван в комнате, по которому СССР плакал. Сказала, что уголок можно починить (зря что ли два мужика живут?), а на диване спать. Я часть его разобрал, сделал себе двухместную лежанку на полу у окна и батареи. Только прохожие раздражают, поэтому окна у меня занавешены.
- Приезжай, я тебя встречу. Только жрать у нас нечего.
Этот дом был очень теплым, но не очень уютным. Желтый свет, пьющий ("я не пью, я выпиваю!") сосед, страдающий излишним любопытством и жаждой к сплетням, деревянные крашеные полы противного коричневого цвета, вешалки для стираного белья в узком коридоре. Приходить туда стоило только ради К., который снова приехал в Иваново. Неважно, зачем - вот хотя бы обжить еще одну странную квартиру, чтобы бросить ее через два с половиной месяца.
Я чувствовала себя внутри этого дома на удивление бодро, хотя иногда казалось, что он как монстр высасывает радость и силу из жильцов. Когда обстоятельства заставили меня провести там 3 дня, я вышла посеревшая, унылая, с головной болью. От таких жилищ не жди добра: обязательно случится что-то плохое. Там всегда снятся кошмары, от которых по утрам болит голова. Там выключается горячая вода, когда ты намылил голову шампунем. Там люди сходят с ума, превращаясь в мятежных призраков.
К. ушел оттуда, не оставляя никаких "якорей": лучше отнести вещи на помойку, чем позволить им вернуть хозяина обратно в квартиру-убийцу.
Район остановки площадь Ленина, ул. 9-го Января
Ту квартиру на Благова К. покинул для того, чтобы поселиться на окраине бывшей Вознесенской слободы, ныне площади Ленина и прилегающих к ней территориях. До его работы уже невозможно было добраться пешком, но условие поселиться недалеко от госуниверситета было поставлено мной. Я 3 года обитала в районе Станционной и была готова даже к совместному проживанию, но не смене постоянной геолокации.
Улица 9-го Января - праздник для любителя тишины в центре города. К. нашел дивную квартирку, окна которой глядели на зеленый двор, а еще на север и восток. За скромную плату в 10 тысяч рублей помесячно нам достались третий этаж, открытый балкон, много света и места, отсутствие советской мебели и бесценных ковров на стенах, - уже на третий день я чувствовала себя там как дома. А что такое, в сущности, это самое "как дома"? С одним товарищем мы обсуждали этот вопрос, и тогда я сказала простую по своей сути вещь: "Дом - это место, ключи от которого всегда лежат в кармане".
У меня был свой комплект ключей, у К. - свой. Утром он вставал намного раньше, завтракал, варил мне кашу и уходил. Иногда я слышала скрежет ключа в закрывающейся двери, улыбалась и засыпала снова. А когда звенел будильник, не было желания отправить его в полет над соседскими клумбами - чтобы легко проснуться, достаточно было спрыгнуть с кровати и выбежать на балкон, курить, щуриться, смотреть, как в соседнем здании суда уже работают не покладая клавиатуры белые воротнички. Вечерами мы с К. вели себя как образцовая семья: ходили в магазин, готовили ужин (вернее, К. готовил, а я смотрела), расходились по своим компьютерам работать. Самыми большими проблемами были постоянно вылетающие пробки и текущие словно в соответствии с месячным циклом трубы в ванной. Безрезультатно мы звонили хозяину, бесстрашно открывали дверь соседу снизу, всем видом напоминавшего разъяренного быка после родео. Он грозно стучал в нашу дверь и грязно матерился - но мы лишь обреченно разводили руки, как и сантехники, наизусть знающие квартиру на третьем этаже.
***
Жить и радоваться можно было сколько угодно долго - запасы воодушевления не кончились бы даже к зиме. На дворе расцветала весна, каждый день на балкон заглядывало солнце, справиться можно было даже с чертовыми трубами и вылетающими пробками. Но К. не смог начать (в очередной раз) новую жизнь. С его букетом официальных диагнозов (алкоголизм, шизоидное расстройство личности, наркомания и проч.) вообще сложно по щелчку стать "нормальным человеком". И никакая великая любовь тут тоже не помощник по большому счёту.
Мы стали жить вместе, чтобы я могла постоянно следить за ним, в зачаточной стадии убивать желание вернуться в очередной запой. Вот только ни я, ни друзья тогда еще толком не понимали, что человека может изменить лишь он сам.
***
Собираемся спать. К. выглядит обеспокоенным, дерганым. Много говорит и так же много молчит. Мне передается это настроение, но я не подаю вида - читаю вслух сказку Фрая. Тяжело засыпаю, в 5 утра внезапно открываю глаза. Рядом никого, входная дверь не заперта. Закрываю ее на ключ, ложусь спать.
Он приходит в 8. Расширенные зрачки, бледное лицо, глаза прячет. Пахнет спиртом. Решает идти на работу. Мне хочется заплакать, но я просто спрашиваю, где он был. Говорит, "с мужичками на ж/д вокзале". Просит у меня деньги на проезд до работы - я нахожу 12 рублей и закрываюсь в ванной.
***
Прихожу из вуза домой. К. спит, хотя должен быть на работе в это время. Его кеды из красных стали серыми, рюкзак аккуратно стоит в коридоре. Открываю его - там 2 пузырька Асептолина. Это раствор для наружного применения, 70-90% спирта. Объем 250 мл, наклейка белая с зеленым. Один пузырек пустой, другой наполовину пустой. Ну или наполовину полный - если вы неисправимый оптимист. Выливаю остатки в раковину, разбиваю оба пузырька об стену. Они плохо бьются, но я очень зла. Осколки разлетаются по комнате, К. просыпается от громкого звука. Он медленно встает, шатаясь, идет за веником.
Пока он убирает куски коричневого бутылочного стекла, я курю на балконе. Глаза щиплет, но я не плачу. Я думаю о том, что наш крошечный мир, у которого был шанс, разлетается так же, как и пустые фанфурики Асептолина. Эта квартира больше не кажется уютным местом, в котором мы вдвоем будем жить всегда. От стен веет холодом, на кухне пусто, в холодильнике замерзают остатки вчерашнего супа. Кофе кончился. Где-то на Западе солнце окрашивает небо в розовый, но мне больше не хочется спускаться вниз и сидеть на лавочке, провожая день. Мне хочется уйти из этого дома. Но еще больше хочется вернуть счастливое прошлое.
***
Спустя два дня я научилась находить спрятанные по дому фанфурики Асептолина. К ним добавились еще и пузырьки Перцовки - наклейка белая с красным, 75% спирта. Они имеют такой размер, что идеально помещаются в стиральной машине, там, куда засыпают порошок и заливают кондиционер. В корзине для грязного белья приходится рыться буквально: там вторая нычка. Третья - под ванной, мне нужно долго шарить куском трубы, чтобы выловить пузырек.
На кухне тоже есть нычки: под плитой, где вместо крышки для ящика с посудой приклеен кусок обоев, и за мойкой.
В комнате пузырек нашелся в маленькой гардеробной. Прихожую я осматривала для профилактики, но в карманах пиджаков больше ничего не было. Удивительно, сколько тайников можно найти в маленькой, не очень-то обставленной квартирке! Пока обыщешь все, точно уйдет час. В подозрениях приходится жить все остальное время.
***
Уходя, лучше всего было запирать К. внутри. Так было спокойнее: не приходилось ждать его ночами, не было опасности обнаружить дом запертым изнутри и подолгу стучать без результата.
Но К. был против такого расклада. Он рвался на улицу, обыскивал мою сумку в поисках своей связки ключей, метался по комнате почти в слезах, умоляя не закрывать его. Клаустрофобию он заработал в 6 лет, когда ночь просидел в темном подвале. Дети любят жестоко шутить. Малыш К. оказался обычной жертвой проделки ровесников. Отключая сознание, он заталкивал гвозди в замочную скважину, пока меня не было, будто это помогло бы ему оказаться на свободе. А мне затем приходилось вытаскивать их, вместо пинцета орудуя щипчиками для бровей. С тех пор я всегда ношу их с собой, равно как и ножницы.
Как-то вечером К. совсем обезумел: мне пришлось силой защищать обе связки ключей вместе с деньгами в рюкзаке. Он начал шантажировать меня прыжком с балкона, кричал о том, как на него ползут стены, как опускается потолок. Конечно, все это было лишь средством получить очередную порцию алко - о нычках за пределами квартиры я не знала ничего. Тем более, о субкультуре алкашей в районе Ленина.
От безысходности приходилось одновременно защищать рюкзак со всем жизненно важным для меня содержимым и незаметно писать смс с просьбами о помощи. Не у всех есть человек, который примчится почти в 11 вечера на другой конец города по первой же просьбе. Но мне повезло, поэтому рюкзак в целях сохранности я отправила в свободный полет с балкона до ближайших кустов сирени в палисаднике. Оставалось только ждать, но мои нервы сдали.
***
Очень хорошо просыпаться каждый день с улыбкой и мыслями о хорошем. Адски тяжело открывать глаза и видеть отныне ненавистный потолок, ненавистные стены - а вместе с ними и ненавистную отныне жизнь. Дом оказался не просто местом, от которого ключи в кармане. Дом - это и люди, которых ты готов видеть рядом сколько угодно, и это не грозит тебе депрессиями и нервными срывами.
***
Я ушла из той квартиры раньше - друг К. перевез меня почти насильно. Я собирала вещи, и мне казалось, что я проиграла эту битву. Я не смогла все изменить.
А еще мне до сих пор жаль эту квартирку на улице 9-го Января. Она мне нравилась.
Комментариев нет:
Отправить комментарий